Медовая сигара (2020)

Париж, 1993 год. Сельма, семнадцать лет, светская берберка, но с корнями, которые тянут её вниз, как якорь. Её дом — это не просто стены, а что-то вроде клетки, где традиции висят в воздухе, как тяжёлые шторы. Она их чувствует кожей, особенно когда мать говорит: «Не высовывайся, не задавай вопросов». Но Сельма — она не из тех, кто молчит. Или, может, она просто ещё не знает, как начать говорить.

Потом это случилось. Жюльен. Он... нет, скорее, они начали двигаться иначе. Он был как ветер с улицы, который залетает в окно и разбрасывает всё, что лежало на месте годами. Его руки, его слова — всё было новым, как будто она впервые увидела мир без фильтра. Но вместе с этим пришло и другое. Тени плясали, как демоны... или как пьяные на субботней вечеринке. Вы тоже это чувствуете? Или мне показалось?

Семья. О, семья. Они не просто смотрят — они видят. И их взгляды, как ножи, режут её на части. Отец, с его молчанием, которое громче крика. Мать, с её вздохами, которые звучат как приговор. А ещё запахи — старый ковёр, пахнущий пылью и временем, и ладан, который мать зажигает каждый вечер, будто пытаясь отогнать что-то. Или кого-то.

Но Сельма... она уже не та. Она чувствует, как что-то внутри неё ломается, но не знает, что это — стены или цепи. Её желания — они как огонь, который нельзя потушить, даже если он обжигает. Она идёт на риск, потому что иначе нельзя. Или можно? Вы бы рискнули?

А вокруг — Париж, но не тот, что на открытках. Это город, где тени длиннее, чем свет, где каждый переулок пахнет дождём и старыми историями. И где-то там, далеко, в её родной стране, что-то зреет. Что-то тёмное, что подкрадывается, как ночь.

Тишина. Не просто отсутствие звука — будто воздух превратился в вату. Сельма стоит на пороге, не зная, шагнуть вперёд или остаться. Но она уже не может оставаться. Или может?

Конец. Или начало. Вы поймёте, о чём я.