Просроченный (2022)

Джек привык к тишине. Не просто к отсутствию звука — будто воздух превратился в вату, плотную, вязкую, обволакивающую. Он... нет, скорее, они начали двигаться иначе, его мысли, когда он увидел её. Эйприл. Она стояла под тусклым светом неоновой вывески, её лицо, как маска, но не холодная, а... живая. Как будто кто-то вдохнул в неё дыхание, которого у неё не должно было быть. Гейша, но не та, что из старых фильмов. Она пела, и голос её был как ржавый гвоздь, вонзающийся в мозг. Красиво? Нет. Но он не мог оторваться.

Потом это случилось. Ты поймёшь, о чём я. Он почувствовал что-то — не боль, не радость, а что-то между. Как будто внутри него что-то сломалось, но не до конца. Как старый механизм, который вдруг начал скрипеть, но всё ещё работает. Он попытался игнорировать это, как всегда, но... запах. Запах её духов, смешанный с дымом сигарет и чем-то ещё, металлическим, как кровь. Он не мог отделаться от него, даже когда ушёл.

Доктор Бергман. Затворник, чудак, гений — кто знает? Его лаборатория пахла старой древесиной, пахнущей временем, и чем-то ещё, химическим, едким. Джек сел на стул, который скрипел, как будто просил пощады. Бергман смотрел на него так, будто видел не человека, а... проект. Что-то незавершённое. «Вы тоже это чувствуете? Или мне показалось?» — спросил Джек, но доктор только хмыкнул.

Тени плясали на стенах, как демоны... или как пьяные на субботней вечеринке. Джек закрыл глаза, пытаясь вспомнить что-то из прошлого, но оно ускользало, как песок сквозь пальцы. Бергман что-то бормотал, его голос сливался с гулом машин. «Это не болезнь, — наконец сказал он. — Это... пробуждение».

Джек не понял. Или не захотел понять. Но что-то внутри него сдвинулось, как будто шестерёнка, которая годами стояла на месте, вдруг начала вращаться. Он вышел на улицу, где дождь стучал по асфальту, как будто хотел что-то сказать. Эйприл ждала его. Или нет? Он не был уверен. Но это уже не имело значения.