Морган (2012)

Морган. Он... нет, скорее, они начали двигаться иначе. После аварии всё изменилось. Не сразу, конечно. Сначала был шок, потом боль, а потом — тишина. Не просто отсутствие звука, будто воздух превратился в вату. Ты знаешь это чувство, когда мир вокруг будто замирает, а внутри всё кричит? Вот. Так и было.

Он лежал, глядя в потолок, и думал о велосипеде. О том, как ветер бил в лицо, как мышцы горели, как земля уходила из-под колёс. А теперь... теперь он чувствовал только холод металла под ладонями. Инвалидная коляска. Слово, которое раньше казалось чужим, далёким, как будто из другой жизни. Но это была его жизнь теперь. Или нет?

Потом это случилось. Ты поймёшь, о чём я. Дин. Энергичный, как будто его подзарядили от розетки, с улыбкой, которая казалась слишком широкой для этого мира. Он ворвался в жизнь Моргана, как ураган, с разговорами о спорте, о возможностях, о том, что даже в коляске можно гонять быстрее ветра. Морган сначала не верил. Ну, знаешь, как в том анекдоте про Штирлица: «Сомнение — это начало пути». Или конец? Неважно.

Они начали тренироваться. Сначала это было... странно. Руки болели, спина ныла, а запах старой древесины в спортзале, пахнущей временем, напоминал о чём-то давно забытом. Но потом — потом что-то щёлкнуло. Тени на стенах плясали, как демоны... или как пьяные на субботней вечеринке. Морган почувствовал, как адреналин снова бьёт в виски. Он был жив.

Вы тоже это чувствуете? Или мне показалось?

Они шли вперёд, через боль, через сомнения, через эти бесконечные «почему я?». И каждый раз, когда Морган хотел сдаться, Дин говорил что-то вроде: «Ты же не из тех, кто сдаётся, правда?» И он не сдавался.

Но что-то осталось недоговорённым. Что-то, что витало в воздухе, как запах дождя перед грозой. Может, это было чувство, что жизнь — это не только гонки. Или что-то другое. Кто знает?

Тени плясали. Воздух был густым. И Морган ехал вперёд.