Эй, хорошо выглядишь (1982)

Город спал, но не до конца — где-то вдалеке гулко стучал мусоровоз, а фонари, как пьяные на субботней вечеринке, мигали, отбрасывая тени на асфальт. Она шла, кутаясь в плащ, он — в кожаную куртку, изношенную до дыр, но всё ещё пахнущую кожей, пылью и чем-то неуловимо старым, как будто время застряло в её складках. Встретились они у угла, где витрина магазина, давно закрытого, отражала их силуэты, и он, вместо того чтобы сказать что-то вроде «Эй, хорошо выглядишь», просто снял куртку и протянул ей.

— Это... нет, не подарок, — поправился он, — скорее, история. Ты поймёшь, о чём я.

И начал рассказывать. О Бруклине, о 50-х, о том, как они, подростки, собирались в банду — «Высокие Ботинки». Название звучало глупо, но тогда это значило всё. Они... нет, скорее, он начал говорить о Винни, их лидере, который был не просто парнем в кожаной куртке, а чем-то вроде короля. Короля, который правил не дворцами, а углами улиц и подворотнями.

— Мы следили за собой, как будто от этого зависела жизнь. И, может, так оно и было.

Потом это случилось. «Чаплины». Вы слышали о них? Нет, не те, что в кино. Это была их банда — чернокожие ребята, такие же молодые, такие же злые. Стычки, драки, ножи, которые блестели, как зубы в темноте. Тишина между ними была не просто отсутствием звука — будто воздух превратился в вату, плотную, тяжёлую.

— Мы дрались, — продолжал он, — но это было не просто драка. Это было... как в том анекдоте про Штирлица, где всё одновременно серьёзно и абсурдно. Ты понимаешь?

Она молчала, но её глаза говорили больше, чем слова. Запах старой древесины, пахнущей временем, витал между ними, смешиваясь с городской пылью.

— И знаешь, что самое странное? — он замолчал, будто ища слова. — Мы думали, что это навсегда. Но потом... потом всё просто исчезло. Как дым.

Она взяла куртку, но не надела. Просто держала её, как будто в руках был не кусок кожи, а целая эпоха.

— Ты тоже это чувствуешь? Или мне показалось? — спросил он, но ответа не последовало.

Город просыпался, и тени на асфальте стали короче. Они разошлись, не договорив, оставив за собой только запах кожи и тишину, которая, как всегда, говорила больше, чем слова.