Неоспоримый 4 (2016)

Юрий Бойка. Имя, которое звучало как гром на ринге. Он был... нет, скорее, он *есть* — машина, выкованная из стали и боли. Его удары — не просто удары, а молнии, рассекающие воздух. Но это было раньше. Теперь... теперь всё иначе.

Тот бой. Тот самый. Ты поймёшь, о чём я. Он вышел на ринг, как всегда, — уверенный, холодный, готовый сломать всё на своём пути. Но что-то в этот раз было не так. Воздух. Да, воздух. Он был густой, как суп из дешёвой столовой. Запах пота, крови и... чего-то ещё. Старой древесины? Нет, не древесины. Скорее, времени. Будто ринг впитал в себя все крики, все удары, все слёзы.

И потом это случилось. Один удар. Один. Его противник — нет, не противник, человек, такой же, как он, — упал. Не просто упал, а... остановился. Тишина. Не просто отсутствие звука — будто воздух превратился в вату. Тени плясали, как демоны... или как пьяные на субботней вечеринке. Юрий стоял, смотря на свои руки. Они дрожали. Или это земля?

Вы тоже это чувствуете? Или мне показалось?

С тех пор всё пошло наперекосяк. Он начал замечать то, чего раньше не видел. Лица зрителей — не восторженные, а... голодные. Они приходили не за спортом, а за кровью. Запах лака для ринга, который раньше казался нейтральным, теперь резал ноздри, как нашатырь. И этот звук — глухой стук перчаток о грушу. Он стал навязчивым, как капли воды из неисправного крана.

Юрий начал задавать вопросы. Себе. Миру. Богу, если он есть. Что он делает? Кто он? Машина? Зверь? Или... человек?

Он ещё не знает, что выберет. Продолжит ли идти по этому пути, где каждый шаг — это шаг по грани, или остановится. Но одно он понял точно: слава — это иллюзия. Как в том анекдоте про Штирлица: кажется, что всё под контролем, пока не понимаешь, что контролировать уже нечего.

Или кого.

Остальное... остальное пока в тумане.