Родные (2021)

Он... нет, скорее, они начали двигаться иначе. После новостей, которые пришли как удар под дых — неожиданно, но с какой-то странной предсказуемостью, — всё изменилось. Не сразу, конечно. Сначала была тишина. Не просто отсутствие звука — будто воздух превратился в вату, плотную, вязкую, и каждый вдох давался с усилием. Потом это случилось... ты поймёшь, о чём я.

Глава семьи, он же отец, он же муж, он же человек, который всегда знал, что делать, вдруг сказал: «Поедем на Грушинский». Не «хочу», не «надо», а просто — «поедем». И семья, как будто сговорившись заранее, кивнула. Не потому, что не было выбора, а потому, что выбор уже сделали за них. Запах старой древесины, пахнущей временем, витал в машине — то ли от багажника, то ли от гитары, которую отец прижал к себе, как ребёнка.

Дорога. Бесконечная, как жизнь, и короткая, как её последний отрезок. Тени плясали, как демоны... или как пьяные на субботней вечеринке. Вы тоже это чувствуете? Или мне показалось? Мать молчала, но её руки, сжимавшие руль, говорили больше слов. Дети — подростки, уже не дети, но ещё не взрослые — смотрели в окна, будто искали что-то, что могло бы объяснить им всё это.

А он... он смотрел вперёд. На дорогу, на горизонт, на то, что ждало их в конце пути. Или не ждало. Грушинский. Мечта. Или последний аккорд? Тишина снова накрыла их, но теперь она была другой — не ватной, а звонкой, как струна, которую вот-вот отпустят.

И когда они наконец добрались, когда он вышел на сцену, когда запел... это было не просто исполнение мечты. Это было что-то большее. Что-то, что нельзя описать словами. Но вы, наверное, и так это знаете.