Не грози южному централу, попивая сок у себя в квартале (1995)

Пепельница вышел из автобуса, и первое, что ударило в нос, — это запах асфальта, прогретого солнцем, смешанный с чем-то сладковатым, как будто кто-то рядом жарил барбекю. Или это был дым от сигареты? Он оглянулся, но никого не увидел. Южный Централ встретил его тишиной. Не просто отсутствием звука — будто воздух превратился в вату, плотную, почти осязаемую. Он... нет, скорее, они начали двигаться иначе. Люди здесь шли не спеша, но с какой-то внутренней напряжённостью, словно каждый шаг был частью ритуала, который он пока не понимал.

Отец встретил его у подъезда. Они стояли рядом, и Пепельница впервые заметил, как странно они выглядят вместе. Два парня, почти ровесники, только один чуть старше. «Просто невероятно», — подумал он, но вслух не сказал. Вместо этого спросил: «Бабушка дома?» Отец кивнул, и они поднялись на третий этаж. Запах старой древесины, пахнущей временем, ударил в нос, как только дверь открылась. Бабушка сидела на кухне, курила и что-то бурчала себе под нос. Её голос был хриплым, как будто она всю жизнь провела в дыму. «Ну, заходи, парень, — сказала она, не глядя. — Тут у нас всё просто. Как в том анекдоте про Штирлица, только без шпионов».

Потом это случилось... ты поймёшь, о чём я. Лок Дог появился внезапно, как тень из ниоткуда. Он был высокий, с глазами, которые казались слишком холодными для его возраста. «Слышь, братан, — сказал он, — тут у нас свои правила. Ты или с нами, или...» Он не договорил, но Пепельница понял. Лок Дог показал ему свой арсенал. Пистолеты, автоматы, а потом... ядерная боеголовка. Советская, как он сказал, «для самозащиты». Пепельница засмеялся, но смех вышел нервным. «Ты серьёзно?» — спросил он. Лок Дог только ухмыльнулся.

Тени плясали на стенах, как демоны... или как пьяные на субботней вечеринке. Пепельница чувствовал, как земля уходит из-под ног. Он мог остаться «хорошим парнем», но что это значило здесь? Или стать «трудным парнем», как Лок Дог. Выбор, который казался простым, теперь был похож на лабиринт без выхода. Или выхода было два, но оба вели в темноту.

Запах сигарет снова ударил в нос. Бабушка закурила новую. «Решай, парень, — сказала она, — жизнь — не кино. Тут концовки бывают разные». Пепельница посмотрел в окно. Тени снова задвигались. Или это ему показалось?