Мама, я дома (2021)

Тоня вела автобус по привычному маршруту, мимо серых пятиэтажек и чахлых деревьев, которые, казалось, давно смирились с этой жизнью. Руль в её руках был тёплым, почти живым, как будто он знал, что она думает о сыне. О нём. Нет, скорее, о них — о тех, кто уехал и не вернулся. Она ждала. Каждый день ждала. Но когда пришло известие, она не поверила. Не могла. Это было как... как если бы кто-то выключил свет в комнате, а ты всё ещё видишь его отблески на стенах. Тени плясали, как демоны... или как пьяные на субботней вечеринке. Вы тоже это чувствуете? Или мне показалось?

Тишина. Не просто отсутствие звука — будто воздух превратился в вату. Она требовала доказательств, звонила, писала, кричала в трубку. Но ответа не было. Только эхо её собственного голоса, которое возвращалось, как бумеранг. И вот однажды, когда она уже почти смирилась (или просто устала?), на пороге её дома появился он. Нет, не он. Кто-то другой. Молодой, с лицом, которое словно вырезали из камня, но не до конца отполировали. Он стоял там, в дверях, и смотрел на неё так, будто знал, что она не спросит, кто он. А она и не спросила. Потом это случилось... ты поймёшь, о чём я.

Запах старой древесины, пахнущей временем, смешался с чем-то ещё — металлом, порохом, потом? Она не могла понять. Но он вошёл, и всё изменилось. Не сразу, конечно. Сначала он просто сидел на краешке стула, как будто боялся его сломать. Потом начал говорить. О Сирии. О контракте. О том, что видел. Или не видел? Она не могла разобрать. Его слова были как пазл, который никак не складывался. Но в них была правда. Или её отблеск.

Тоня слушала. И вдруг поняла, что её сын... нет, не сын. Что-то другое. Что-то, что она не могла назвать. Но это было важно. Как в том анекдоте про Штирлица, где всё ясно, но ничего не понятно. Она смотрела на этого человека, и в её голове крутилась одна мысль: "А что, если?" Что, если он знает? Что, если он принёс ответ? Или хотя бы намёк на него.

Но он ушёл. Так же тихо, как и появился. Оставив после себя только запах — тот самый, смешанный, непонятный. И вопрос. Всегда вопрос.