Мидуэй (2019)

Июнь 1942-го. Тишина. Не просто отсутствие звука — будто воздух превратился в вату, плотную, вязкую, и каждый вдох даётся с усилием. На палубе авианосца *Энтерпрайз* адмирал Нимиц стоит, вглядываясь в горизонт. Он... нет, скорее, они все чувствуют это. Напряжение, которое висит, как туман перед штормом. Или как в том анекдоте про Штирлица, когда всё замерло, но ты знаешь — сейчас начнётся.

Японцы где-то рядом. Их флот, огромный, как тень дракона, скользит где-то за краем карты. Американцы — израненные, но не сломленные. После Перл-Харбора осталось только это: ярость, спрессованная в холодный расчёт. И надежда. Надежда, которая пахнет машинным маслом, солёным ветром и... чем-то ещё. Старой древесиной, может быть. Или временем. Вы тоже это чувствуете? Или мне показалось?

Потом это случилось. Тени плясали, как демоны... или как пьяные на субботней вечеринке. Самолёты взлетали, падали, взрывались. Вода кипела, будто её кто-то поджёг. И в этой каше из огня и металла кто-то кричал, кто-то молился, а кто-то просто молчал.

Ты поймёшь, о чём я. Когда смотришь в небо и видишь, как оно разрывается на куски. Когда понимаешь, что каждый выстрел — это чья-то жизнь. Или смерть. Или и то, и другое сразу.

Мидуэй. Это слово теперь будет звучать как заклинание. Как обещание. Как проклятие.

Но тогда, в тот момент, никто не думал о будущем. Только о том, чтобы выжить. Или победить. Или... нет, скорее, просто сделать то, что должно.

Тени плясали. Воздух был ватой. А запах... запах остался. Навсегда.