Иван Васильевич меняет профессию (1973)

Тишина. Не просто отсутствие звука — будто воздух превратился в вату. Тимофеев стоял перед своей машиной, этой странной конструкцией из проводов, лампочек и чего-то, что он сам называл «временным конденсатором». Он... нет, скорее, они начали двигаться иначе. Лампочки замигали, как в том анекдоте про Штирлица, когда он пытался понять, горит свет или нет. Но это было не смешно. Это было... странно.

Потом это случилось. Ты поймёшь, о чём я. Воздух сгустился, запахло старой древесиной, пахнущей временем, и вдруг — щелчок. Не громкий, но такой, от которого мурашки по коже. Иван Васильевич Бунша, пенсионер, активный общественник и, как он сам говорил, «человек с совестью», вдруг оказался в... ну, в другом месте. Не в своей уютной квартире с ковром на стене, а в чём-то, что напоминало царские палаты. Или ему так показалось?

Жорж Милославский, квартирный вор, был рядом. Он, конечно, не ожидал такого поворота. «Это что, новый способ отвлечь меня от работы?» — пробормотал он, оглядываясь. Но вокруг было нечто большее, чем просто обстановка. Тени плясали, как демоны... или как пьяные на субботней вечеринке.

А Иван Грозный? Он оказался в двадцатом веке. В квартире Тимофеева. Запах свежей краски, пластика и чего-то ещё, чего он не мог понять. Он стоял посреди комнаты, держа в руках пульт от телевизора, как будто это был скипетр. «Что за колдовство?» — прошептал он.

Машина времени сломалась. Или нет? Тимофеев не был уверен. Он только чувствовал, что всё пошло не так. Или, может, именно так и должно было быть? Вы тоже это чувствуете? Или мне показалось?

Бунша и Милославский в шестнадцатом веке, Грозный в двадцатом. И где-то между ними — Тимофеев, который пытался понять, как всё исправить. Но, может, и не нужно? Может, это и есть тот самый момент, когда всё становится на свои места? Или наоборот — сходит с ума?

Тени продолжали плясать. Запахи смешивались. И где-то в глубине всего этого — тихий, едва уловимый звук. Как будто кто-то смеялся. Или плакал.