Жизнь Дэвида Гейла (2002)

Дэвид Гейл. Имя, которое звучало как приговор. Нет, не так — как вопрос, на который никто не хотел отвечать. Он... нет, скорее, они — все, кто его знал, — начали двигаться иначе после *этого*. После того, как Констанция Харравей перестала дышать. Ее тело нашли в старом сарае, пахнущем плесенью и чем-то металлическим, будто время там застряло в петле. Тишина. Не просто отсутствие звука — будто воздух превратился в вату, и каждый вдох давался с усилием.

Гейл, этот заботливый отец, уважаемый профессор, активист, который кричал о несправедливости смертной казни, теперь сам сидел в камере, считая дни до своей. Ирония? Нет, что-то глубже. Что-то, что заставляло Битси Блум, журналистку с репутацией "разгребательницы грязи", чувствовать, будто она копает не в ту сторону.

Она пришла за интервью. Осталась ради правды. Или ради чего-то, что даже она не могла назвать. Потом это случилось... ты поймёшь, о чём я. Тени плясали, как демоны... или как пьяные на субботней вечеринке. Запах старой древесины, пахнущей временем, смешивался с чем-то резким, химическим. Битси щупала пальцами края фотографий, как будто могла через них почувствовать то, что скрывалось за кадром.

Вы тоже это чувствуете? Или мне показалось? Что-то здесь не сходится. Гейл — убийца? Нет, слишком просто. Слишком... предсказуемо. Битси знала, что правда всегда где-то между строк, в тех местах, куда никто не заглядывает.

Она рискнула. Не просто карьерой — всем. И чем дальше копала, тем больше понимала: это не просто дело. Это спектакль. И кто-то уже написал финал.

Но Гейл... он смотрел на неё так, будто знал, что она поймёт. Или надеялся.

А ты? Ты бы рискнул?