Атака (2022)

Арджун. Нет, скорее, они — он и она — стояли у края, где всё начиналось и заканчивалось одновременно. Аэропорт. Шум, гул, крики. Или это уже потом было? Потом, когда это случилось. Ты поймёшь, о чём я. Она улыбалась, как всегда, — нежно, но с лёгкой иронией, будто знала что-то, чего он не мог понять. А потом... потом тишина. Не просто отсутствие звука — будто воздух превратился в вату, плотную, тяжёлую, в которой тонули даже мысли. И запах. Запах пороха, крови и чего-то ещё, сладковатого, как будто горела резина. Или память.

Он не помнил, как упал. Только холодный пол под щекой, липкий от чего-то тёплого, и её рука, которая уже не двигалась. А потом — пустота. Пустота, которая длилась месяцы. Или годы? Время в больнице текло иначе, как в том анекдоте про Штирлица, где часы идут, но ничего не меняется.

И вот это. Чип. Маленькая штука, которая жужжала, как пчела, когда её вживляли. Он чувствовал её под кожей, холодную и чужую, но... знакомую. Как будто она всегда была там, просто ждала своего часа. И потом — движение. Сначала пальцы, потом рука, потом всё тело. Но не так, как раньше. Быстрее. Точнее. Сильнее. Он... нет, они — он и чип — начали двигаться иначе.

Тени плясали, как демоны... или как пьяные на субботней вечеринке. Он видел их чётче, чем раньше, чувствовал запахи, которые раньше не замечал. Старая древесина, пахнущая временем. Металл, отдающий холодом. Кровь, которая пахла... нет, не так. Кровь не пахла. Она звенела.

Вы тоже это чувствуете? Или мне показалось?

Он шёл. Нет, он двигался, как поток, как ветер, который нельзя остановить. И враги... они даже не успевали понять, что происходит. Они просто падали. Как в том сне, который он видел каждый раз перед пробуждением.

Но что-то было не так. Что-то, что он не мог объяснить. Чип жужжал. Нет, не жужжал — пел. Или это был голос? Её голос?

Он остановился. Посмотрел на свои руки. Они были его. Или уже нет?

Тишина. Опять тишина. Но теперь она была другой. Как будто кто-то притаился за ней. И ждал.

Или это был он сам?