Беренштейн (2021)

Леонид Беренштейн сидел у окна, курил — нет, скорее, держал в руках потухшую папиросу, — и смотрел на лес. Тот самый лес, где когда-то... Нет, не так. Где они когда-то нашли *это*. Базу. Не просто склад или укрытие — целый подземный город, где немцы ковали своё «оружие возмездия». Как они его называли? Vergeltungswaffe. Слово, которое он до сих пор не мог выговорить без содрогания.

Тени плясали на стенах, как демоны... или как пьяные на субботней вечеринке. Он закрыл глаза, но это не помогало. Запах старой древесины, пахнущей временем, смешивался с чем-то ещё — железом, порохом, потом. Или это память? Вы тоже это чувствуете? Или мне показалось?

Тишина. Не просто отсутствие звука — будто воздух превратился в вату. Так было тогда, когда они нашли базу. И когда... Потом это случилось. Ты поймёшь, о чём я.

Он вспомнил, как пришлось отдать приказ. Своим. Не врагам, не предателям — своим. Они смотрели на него, и в их глазах не было страха. Только усталость. Как будто они уже знали, что это конец. Или начало чего-то другого.

А потом был Холокост. Он не хотел об этом думать, но как можно забыть? Запах гари, крики, которые не стихали даже ночью. И те, кого они спасли. Их глаза. Глаза, которые говорили больше, чем слова.

Любовь? Она ушла. Не сразу, нет. Сначала она стала тише, потом — дальше. Как в том анекдоте про Штирлица, только без смеха.

Но человечность... Она осталась. Где-то глубоко, под всеми этими слоями боли и грязи. Как уголь, который всё ещё может гореть, даже если его засыпать землёй.

Он вздохнул, потушил папиросу, которой уже не курил. Лес за окном был всё тем же. И он — всё тем же. Или нет?