Кошачьи миры Луиса Уэйна (2021)

Луис Уэйн сидел перед холстом, но кисть в его руке замерла. Он... нет, скорее, они начали двигаться иначе. Кошки. Не просто кошки — они стали чем-то большим. Их глаза, такие же яркие, как у Эмили, смотрели на него, будто знали что-то, чего он сам не понимал. Или не хотел понимать.

Тишина. Не просто отсутствие звука — будто воздух превратился в вату, плотную и тяжёлую. Запах старой древесины, пахнущей временем, смешивался с едва уловимым ароматом масляных красок. Луис вдруг вспомнил, как Эмили смеялась, когда он впервые нарисовал кота в цилиндре. «Ты их очеловечиваешь, — говорила она, — но они всё равно остаются котами. Ты это чувствуешь?»

Потом это случилось... ты поймёшь, о чём я. Холст ожил. Тени плясали, как демоны... или как пьяные на субботней вечеринке. Луис почувствовал, как пальцы его дрожат, но не от страха. Нет, скорее, от предвкушения. Он знал, что сейчас произойдёт что-то важное.

Кошки на картине начали двигаться. Нет, не так — они начали жить. Их движения были плавными, но в них была какая-то странная резкость, как будто они знали, что их мир — лишь иллюзия. Луис почувствовал, как что-то тёплое и мягкое коснулось его руки. Это была... нет, это был кот. Настоящий? Или всё ещё часть его воображения?

Он оглянулся. Комната была пуста, но в углу что-то шевельнулось. Тени снова затанцевали, но теперь они казались ближе. Луис почувствовал, как его дыхание стало учащённым. «Вы тоже это чувствуете? Или мне показалось?»

Он закрыл глаза, но даже в темноте кошки не исчезали. Они были везде — в его мыслях, в его сердце, в его памяти. Эмили была права: он очеловечивал их, но они оставались котами. Или, может быть, они очеловечивали его?

Луис открыл глаза. Холст был пуст. Но где-то в глубине комнаты раздался тихий смешок. Как в том анекдоте про Штирлица — он знал, что это не просто так.

И он снова взял кисть.