Без истерики! (2010)

1880 год. Лондон. Мортимер Грэнвиль, только что окончивший медицинскую школу, смотрит на дверь кабинета доктора Далримпла. Она пахнет старой древесиной, пахнущей временем, и чем-то ещё — лавандой? Или это просто нервы? Он... нет, скорее, они начали двигаться иначе, когда он переступил порог. Далримпл, человек с лицом, словно вырезанным из жёлтого воска, встретил его с улыбкой, которая не дотягивала до глаз. «Истерия», — произнёс он, как будто это было имя старого друга. Или врага.

Работа началась. Женщины приходили одна за другой, их платья шуршали, как осенние листья. Мортимер наблюдал, как Далримпл «лечил» их — его руки двигались с точностью часового механизма. Но что-то в этом было... нет, не так. Не просто механично. Это было слишком личное. Вы тоже это чувствуете? Или мне показалось?

Потом это случилось. Мортимер и его друг Эдмунд, изобретатель с вечно грязными руками, заговорили об электричестве. «Почему бы не заменить руки?» — спросил Эдмунд, и Мортимер почувствовал, как идея щекочет его мозг, как статический разряд. Они начали работать. Детали, провода, стекло — всё это превратилось в нечто изящное, почти живое. Аппарат. Он... нет, оно. Оно должно было изменить всё.

Слухи разнеслись быстро, как запах гари после пожара. Дамы Лондона зашептались. «Вы слышали? Новый метод. Современный. Электрический». Мортимер чувствовал, как его имя начинает звучать иначе. Но что-то ещё изменилось. Шарлотта. Дочь Далримпла. Она была... нет, не просто красивой. Она была как шторм в ясный день. Независимая, яркая, с глазами, которые видели больше, чем следовало. Он ловил её взгляд, и каждый раз это было как удар током. В прямом смысле? Или это просто метафора?

Тени в доме Далримпла плясали, как демоны... или как пьяные на субботней вечеринке. Мортимер чувствовал, как его мир начинает раскалываться. Между старым и новым. Между руками и машиной. Между долгом и... чем-то ещё. Вы понимаете, о чём я?