Барби и дракон (2002)

В проклятом лесу, где тени плясали, как демоны — или как пьяные на субботней вечеринке, — стояла стеклянная стена. Не просто стена, а что-то вроде зеркала, которое отражало не тебя, а твои страхи. За ней жила Рапунцель. Нет, не просто жила — существовала. Ее волосы, золотые, как... как что? Как солнце? Нет, слишком банально. Как мед, но не липкий, а теплый, будто впитавший в себя свет всех рассветов. Они были ее проклятием и спасением одновременно. Ведьма, та самая, с лицом, напоминающим сморщенное яблоко, держала ее в плену. Но не в башне, как в сказках, а в лесу, где воздух пах старой древесиной, пахнущей временем. И дракон. Ах да, дракон Хьюго. Он... нет, скорее, они начали двигаться иначе. Тени, дракон, стена — всё сливалось в один узор, как в том анекдоте про Штирлица, где всё не то, чем кажется.

Потом это случилось. Ты поймёшь, о чём я. Рапунцель нашла кисть. Не простую, а волшебную. Она была холодной на ощупь, как лед, но от нее исходило тепло, будто она хранила в себе лето. И вот, с этой кистью в руках, она начала рисовать. Не пейзажи, не портреты — она рисовала выход. Тишина. Не просто отсутствие звука — будто воздух превратился в вату. Вы тоже это чувствуете? Или мне показалось?

Пенелопа появилась внезапно. Дракониха, но не страшная, а... очаровательная. Как будто кто-то взял дракона и добавил туда каплю детской невинности. Она стала ее другом, проводником, а потом и чем-то большим. Вместе они раскрыли интриги, о которых даже Рапунцель не подозревала. Два королевства, два мира, разделенные ненавистью, которую кто-то искусственно раздувал. Кто? Ну, вы догадываетесь. Ведьма. Но не только она.

А потом был принц Стефан. Красивый, конечно, но не это главное. Он был... настоящим. Не таким, как в сказках, где принцы всегда идеальны. Он ошибался, сомневался, но в конце концов нашел ее. Или она его? Неважно. Важно то, что они нашли друг друга. И дракониха, кстати, тоже нашла свое место в этой истории. Но об этом — в другой раз.