Завтра не умрет никогда (1997)

Элиот Карвер. Медиамагнат, чьё имя звучало как гром среди ясного неба. Он... нет, скорее, они — его империя, его амбиции — начали двигаться иначе. Китай. Это слово стало для него навязчивой идеей, как заноза под кожей. Он хотел его, как ребёнок хочет новую игрушку, но Китай не спешил. И это раздражало. Раздражало так, что Карвер готов был на всё. Всё — это не просто слово. Это война. Третья мировая. Вы тоже это чувствуете? Или мне показалось?

Бонд. Джеймс Бонд. Его вызвали. Не для того, чтобы пить мартини, хотя он бы не отказался. Ему дали задание. Остановить Карвера. Остановить то, что уже начало происходить. Потом это случилось... ты поймёшь, о чём я. Лаборатории. Шпионские игрушки. Новые, блестящие, смертоносные. Бонд взял их в руки, как художник берёт кисть. Но это была не живопись. Это была война. Тишина. Не просто отсутствие звука — будто воздух превратился в вату. Запах старой древесины, пахнущей временем, смешивался с металлическим привкусом страха. Тени плясали, как демоны... или как пьяные на субботней вечеринке.

Карвер был близок. Очень близок. Его голос звучал из каждого экрана, каждой радиостанции. Он говорил о мире, но его слова пахли порохом. Бонд знал, что это игра. Игра, где ставка — всё. И он был готов сыграть. Но что-то было не так. Что-то, что он не мог понять. Как в том анекдоте про Штирлица — всё кажется простым, пока не станет слишком поздно.

И вот он здесь. В темноте. Слушает. Дышит. Ждёт. Карвер где-то рядом. Ближе, чем кажется. И Бонд знает: завтра не умрёт никогда. Но сегодня... сегодня всё может закончиться.