Бэтмен и Робин (1997)

Темные облака. Нет, не просто облака — они будто вырезаны из старого свинца, тяжелые, низкие, как будто хотят придавить Готэм к земле. Город, который всегда был грязным, но сейчас... сейчас он пахнет не просто сыростью, а чем-то другим. Запах старой древесины, пропитанной временем, смешанный с металлическим привкусом страха. Вы чувствуете это? Или мне показалось?

Бэтмен и Робин. Они... нет, скорее, он — Бэтмен — двигался иначе. Медленнее? Нет, не так. Осторожнее. Как будто каждый шаг был взвешен, как будто он знал, что что-то не так. Робин, напротив, рвался вперед, как всегда. Молодость, азарт, желание доказать... кому? Себе? Ему? Или всему этому проклятому городу?

Мистер Фриз. Его имя звучало как шёпот в темноте. Холод, который он приносил, был не просто физическим. Он... нет, это было что-то другое. Как будто сам воздух замерзал, превращаясь в стекло, которое вот-вот треснет. А рядом с ним — она. Ядовитый Плющ. Её запах — сладкий, густой, как сироп, но с горьким послевкусием. Она говорила с цветами, и они отвечали ей. Вы слышали когда-нибудь, как шелестят листья, когда их трогают? Это было похоже на смех. Зловещий, но... завораживающий.

Они замышляли что-то. Что-то большое. Но что именно? Это... это было как в том анекдоте про Штирлица: всё ясно, но ничего не понятно. Бэтмен знал, что они должны объединиться. Но Робин... он смотрел на него, и в его глазах читалось что-то. Не гнев. Нет. Скорее, разочарование. Или усталость. Вы когда-нибудь чувствовали, как усталость становится тяжелее, чем броня?

Тени плясали. Нет, не просто плясали — они извивались, как демоны... или как пьяные на субботней вечеринке. Тишина. Не просто отсутствие звука — будто воздух превратился в вату. И где-то в этой вате — они. Фриз, Плющ, их планы, их холод, их яд. И двое. Двое, которые должны были стать одним. Но стали ли?

Потом это случилось... ты поймёшь, о чём я. Что-то сломалось. Или, может быть, наоборот, собралось. Они двинулись вперед. Вместе? Нет, не совсем. Но близко. Достаточно близко, чтобы попытаться. Попытаться спасти то, что ещё можно спасти. Или то, что уже нельзя.