Его единственный сын (2023)

Вера Авраама — это не просто вера. Это что-то вроде старого кресла, в котором сидишь годами, и оно уже провалилось под твоим весом, но ты всё равно не можешь от него отказаться. Он... нет, скорее, они — отец и сын — начали двигаться иначе, как только ступили на эту тропу. Тропа была не просто дорогой, она была чем-то вроде шрама на земле, будто её кто-то выжег давным-давно, а потом забыл, зачем.

Тишина. Не просто отсутствие звука — будто воздух превратился в вату. Или, может, в старую шерсть, которая колется и не даёт дышать. Сын шёл впереди, не оглядываясь. Его шаги были лёгкими, почти невесомыми, как будто он уже знал, куда идёт. Авраам смотрел на его спину и думал о том, как странно, что именно сейчас он заметил, как плечи сына стали шире. Или это ему показалось?

Потом это случилось... ты поймёшь, о чём я. Не сразу, не резко, но что-то в воздухе изменилось. Запах старой древесины, пахнущей временем, смешался с чем-то горьким, как полынь. Тени плясали, как демоны... или как пьяные на субботней вечеринке. Авраам почувствовал, как ладонь его сына на мгновение коснулась его руки. Холодная, почти ледяная.

— Отец, — сказал сын, и голос его был таким тихим, что Авраам едва расслышал.

— Да?

— Ты уверен?

Вопрос повис в воздухе, как дым от костра, который уже почти погас. Авраам не ответил. Он не мог. Вместо этого он посмотрел на небо — оно было серым, как будто кто-то вылил на него ведро пепла.

Вы тоже это чувствуете? Или мне показалось?

Они шли дальше. Сын впереди, отец сзади. И где-то между ними — то, что нельзя назвать, но можно почувствовать. Как трещина в стекле, которая вот-вот разойдётся.