Ромео + Джульетта (1996)

Верона. Нет, не та, что из учебников. Это уже не город, а что-то вроде огромного организма, который дышит выхлопами, светится неоном и пульсирует подземными ритмами. Здесь дворцы стали небоскребами, а мечи — стволами. Монтекки и Капулетти? Да, они все еще здесь. Только теперь это не семьи, а кланы. Мафиозные, конечно. Они делят город, как пирог, но никто не знает, кто первый начал. Или, может, все знают, но предпочитают не вспоминать.

Ромео. Он... нет, скорее, они — оба, он и Джульетта — начали двигаться иначе. Не так, как раньше. Их любовь — это не про балконы и серенады. Это про то, как они встретились на крыше заброшенного склада, где пахло ржавчиной и старыми дождями. Она курила, он смотрел на нее, а внизу грохотали машины, как будто город пытался их заглушить.

Потом это случилось. Ты поймешь, о чем я. Они не могли не встретиться снова. Не могли не говорить. Их слова — это не просто слова. Это как будто Шекспир писал для них, но они сами этого не знали. Или знали? Иногда кажется, что они играют в какую-то игру, где правила написаны кровью, а ставка — жизнь.

Тишина. Не просто отсутствие звука — будто воздух превратился в вату. Они стояли там, на краю, и смотрели на город. Тени плясали, как демоны... или как пьяные на субботней вечеринке. Вы тоже это чувствуете? Или мне показалось?

Запах. Да, всегда запах. Старая древесина, пахнущая временем, и что-то еще — сладковатое, как будто кто-то забыл открыть окно. Или не захотел.

Они знали, что это кончится плохо. Но разве это важно? Любовь — она ведь не про конец. Она про то, что между. Про то, как их пальцы сплетались, как будто пытались удержать что-то, что уже ускользало.

И город вокруг них. Все тот же. Или уже другой? Кто знает.