Братья Гримм (2005)

В далёком прошлом, когда мир ещё не забыл, как пахнет магия — не сладковатой пылью, а чем-то острым, как уксус, и тёплым, как хлеб из печи, — жили два брата. Уилл и Якоб. Гримм. Они... нет, скорее, их уже тогда называли странниками, хотя странниками они были не совсем. Собиратели? Да, но не только. Они... как бы это точнее... они вытягивали истории из земли, как корни. Или как червей после дождя. Вы тоже это чувствуете? Как будто слова — это не просто слова, а что-то живое, что можно потрогать, если постараться.

Их путь лежал через деревни, где воздух пах дымом и старыми сказками. Они шли, слушали, записывали. Но иногда — и это важно — они делали больше. Иногда они... нет, не изгоняли. Скорее, договаривались. С духами, с тенями, с тем, что пряталось в углах. За плату, конечно. Кто-то платил деньгами, кто-то хлебом, кто-то — историями. И всё шло своим чередом, пока... Потом это случилось. Ты поймёшь, о чём я.

Французы. Нет, не просто французы — Наполеоновские. Они... нет, скорее, их посланники. Те, кто смотрел на мир через прицел. Им не нравилось, что кто-то ходит по лесам, шепчет с ветром, собирает то, что нельзя потрогать. Братьям дали задание. Обычное, казалось бы. Девушки пропадают. В лесу. На границе. Идите, разберитесь. Но... это был не просто лес. Это было место, где тени плясали, как демоны. Или как пьяные на субботней вечеринке. Тишина. Не просто отсутствие звука — будто воздух превратился в вату. И запах... старый, как древесина, пахнущая временем. Или как страх.

Они нашли её. Ведьму. Нет, не ту, что в сказках. Она... она была другой. Как будто сама тьма научилась ходить. И говорить. И смотреть. Уилл и Якоб стояли перед ней, и впервые за долгое время они не знали, что делать. Потому что это... это было не то, с чем можно договориться. Или можно? Вы тоже это чувствуете? Или мне показалось?

Они выжили. Нет, не так. Они ушли. Но что-то осталось. Что-то, что они не записали. Что-то, что до сих пор шепчет в углах.