Затерянный мир

Плато. Это слово звучало как заклинание, как ключ к двери, которая не должна была существовать. Челленджер говорил о нем так, будто это было не место, а состояние — нечто между сном и явью. «Там, — сказал он, — время остановилось. Или, может быть, оно просто пошло другим путем». Его глаза горели, как угли, но в них была не только уверенность. Что-то еще. Страх? Нет, скорее, предвкушение. Как будто он уже знал, что они найдут, но боялся признаться даже самому себе.

Команда собралась почти случайно. Нет, не случайно — это было похоже на то, как карты ложатся в руку опытного игрока. Мэлоун, репортер, был слишком молод, чтобы понимать, во что ввязывается, но его энтузиазм заражал. Маргарет, наследница, казалась холодной, как лед, но в ее глазах читалось что-то... нет, не читалось — мерцало. Как будто она искала не приключений, а чего-то большего. Роустон, охотник, был типичным мужчиной действия: молчалив, но его руки говорили за него. И, конечно, Саммерли — коллега Челленджера, который, казалось, был готов спорить даже с самим собой.

Джунгли встретили их густым, почти осязаемым воздухом. Запах — смесь гниющих листьев, сырой земли и чего-то еще, чего они не могли определить. Как будто сама Амазона дышала на них, теплым и влажным дыханием. Тени плясали, как демоны... или как пьяные на субботней вечеринке. Вы тоже это чувствуете? Или мне показалось?

Потом это случилось. Они нашли плато. Не сразу — сначала были скалы, обрывы, почти непреодолимые. Но когда они поднялись, мир изменился. Тишина. Не просто отсутствие звука — будто воздух превратился в вату. И запах... старый, древний, как будто время здесь действительно остановилось. Или, может быть, оно просто пошло другим путем.

Они увидели их. Динозавры. Не просто кости, не просто тени из учебников. Живые, дышащие, настоящие. Челленджер стоял, как завороженный. Его мечта стала реальностью, но в его глазах не было триумфа. Только вопрос: «Что теперь?»

И тут они поняли, что это не конец, а начало. Плато хранило не только динозавров. Оно хранило тайны, которые могли изменить всё. Или уничтожить.

Но об этом — позже.