Техасская резня бензопилой (1974)

Салли и Франклин. Брат и сестра, связанные не только кровью, но и общей болью. Франклин — в инвалидной коляске после того злополучного дня, который они оба старались забыть. Салли — его опора, его голос, когда он не может говорить. И вот новость: кладбище, где похоронен их дед, разгромлено. Кто-то... нет, скорее, *что-то* оставило после себя следы вандализма. Не просто хулиганы — это чувствовалось в воздухе, в том, как земля была перекопана, как камни лежали неестественно, будто их бросили в ярости.

Они собрали друзей. Не то чтобы это было решение — скорее, необходимость. Кто ещё поедет с ними в эту глушь? Джерри, вечный шутник, Памела, которая всегда знает, что сказать, и... ещё пара человек. Неважно кто. Главное — они были там.

Кладбище встретило их тишиной. Не просто отсутствием звука — будто воздух превратился в вату, плотную, давящую. Могила деда, к счастью, осталась нетронутой. Но это "к счастью" звучало как-то... фальшиво. Слишком уж всё вокруг было неправильно.

Ферма деда. Они решили заехать туда, чтобы отвлечься. Или, может, чтобы убедить себя, что всё ещё под контролем. Дорога вела мимо соседней усадьбы. Она... нет, *оно* — это место — выглядело так, будто его вырвали из другого мира. Стены, украшенные чем-то, что хотелось бы назвать "артефактами", но это были не артефакты. Кости. Кожа. Что-то ещё, что лучше не рассматривать слишком внимательно.

Запах. Вы тоже это чувствуете? Или мне показалось? Старая древесина, пахнущая временем, смешивалась с чем-то кислым, металлическим. Как будто кто-то забыл вынести мусор. Или... нет, это было что-то другое.

Они остановились. Не потому что хотели, а потому что не могли не остановиться. Тени плясали, как демоны... или как пьяные на субботней вечеринке. Джерри шутил, но его голос дрожал. Памела молчала. Франклин смотрел вперёд, его лицо было каменным.

Потом это случилось. Ты поймёшь, о чём я. Они вошли. Не туда, куда планировали. Или, может, именно туда, куда их вела дорога.

Тишина. Не просто отсутствие звука — будто воздух превратился в вату.

И тогда они услышали это.

(Остальное — между строк.)