Особо опасен (2008)

Уэсли Гибсон. Нет, не так. Уэсли — это имя, которое звучало как эхо в пустом коридоре. Оно не принадлежало ему, не цеплялось за его суть. Он был... нет, скорее, они — все вокруг — воспринимали его как пустое место. Серый пиджак, галстук, который душил, как петля, и офис, где время текло, как застоявшаяся вода. Тишина. Не просто отсутствие звука — будто воздух превратился в вату. Вы тоже это чувствуете? Или мне показалось?

Потом это случилось. Смерть отца. Нет, не просто смерть — что-то вроде щелчка, который разбудил его. Или, может, это был запах. Запах старой древесины, пахнущей временем, смешанный с порохом и чем-то металлическим. Фокс. Она появилась, как тень, но не та, что пугает, а та, что манит. Ее голос — низкий, как виски на дне стакана. Она говорила о Братстве. О том, что он — не просто клерк. Что он... нет, они — все эти годы — ошибались.

Тренировки. Боль. Пот, который пахнет не офисной тоской, а чем-то диким, первобытным. Его тело начало двигаться иначе. Руки, которые раньше дрожали от кофеина, теперь держали оружие, как будто это было продолжением его воли. Тени плясали, как демоны... или как пьяные на субботней вечеринке. Он стрелял, бежал, думал. Или, может, это думали за него?

Но потом вопросы. Они приходили ночью, когда тишина снова становилась ватой. Кто он? Киллер? Воин? Или просто марионетка, которой дергают за нитки? Фокс говорила, что он должен выбирать. Но как выбирать, когда границы между добром и злом — как дым, который нельзя ухватить? Он убивал. Да, это было легко. Но потом... потом он смотрел на лица. На глаза. И понимал, что это не просто мишени. Это люди. Или были ими.

Иногда он ловил себя на мысли, что хочет вернуться. В офис. К серому пиджаку. К тишине. Но это уже невозможно. Потому что он... нет, они — все вокруг — уже не те. И он тоже. Или, может, он наконец стал собой? Вы поймёте, о чём я. Или нет.