Лжец, лжец (1997)

Флетчер Рид — адвокат, который превратил ложь в искусство. Нет, не просто искусство — в оружие. Острое, как бритва, и такое же опасное. Его слова, как дым, окутывали факты, искажая их до неузнаваемости. Он... нет, скорее, они — его слова — начинали жить своей жизнью, как будто сами решали, куда повернуть, кого обмануть, кого спасти. Его жена Одри и сын Макс давно стали заложниками этого бесконечного потока лжи. Она — как радиоактивный фон, который нельзя ни увидеть, ни потрогать, но он везде. В воздухе. В еде. В каждом их разговоре.

И вот однажды Одри сказала: «Хватит». Просто так, без пафоса. Как будто выключила свет в комнате, где Флетчер привык жить. Он даже не сразу понял, что произошло. Потом это случилось... ты поймёшь, о чём я. Макс, их сын, задул свечи на торте и пожелал, чтобы папа перестал врать. И всё. Желание сбылось.

Теперь Флетчер оказался в мире, где правда — не выбор, а приговор. Он... нет, она — правда — вырывалась из него, как вода из прорванной плотины. Он говорил начальнику, что его новый костюм выглядит дешёво. Клиенту — что его дело безнадёжно. Себе — что он больше не тот, кем был. Тишина. Не просто отсутствие звука — будто воздух превратился в вату. Или как в том анекдоте про Штирлица, где всё замирает, и ты понимаешь, что попал в ловушку.

Его карьера висела на волоске. Особенно когда он взялся за дело о разводе. Без лжи. Без манипуляций. Только факты. Тени плясали, как демоны... или как пьяные на субботней вечеринке. Вы тоже это чувствуете? Или мне показалось?

А ещё был запах. Старой древесины в зале суда. Пахнущей временем, пылью и чем-то ещё — может, надеждой? Или её отсутствием? Флетчер не знал. Он знал только одно: теперь он заложник. Не лжи. Правды. И это было страшнее.

Что-то изменилось. В нём. Вокруг. Или это просто казалось?..