Ритуал (2023)

Знаешь, иногда возвращаться в родные места — это как наступить на грабли. Вроде всё знакомо, но в какой-то момент бац — и ты уже лежишь в пыли, а мир вокруг переворачивается. Вот и я приехал в деревню, думая, что всё как раньше. Ан нет. Лера, моя детская подруга, та самая девчонка с косичками и смехом, который слышно было за три дома, теперь... даже не знаю, как описать. Будто её подменили. Глаза пустые, голос — как скрип ржавых петель. И это за пару дней! Я стоял и смотрел на неё, а в голове крутилось: «Как так? Она же вчера смеялась, я помню!»

Но смех кончился быстро. Через пару дней её не стало. Похороны, плач, земля сырая... Казалось бы, всё, конец. Но нет. В первую же ночь я услышал царапанье в окно. Гляжу — а это она. Только не та Лера, которую я знал. Лицо как пепел, глаза — две чёрные дыры, полные ненависти. И понеслось. Каждую ночь кто-то пропадает. Деревня в панике: бабки крестятся, мужики топоры точат, а я сижу и думаю: «Это всё из-за неё. Из-за моей Леры».

И вот я здесь, в полуразвалившейся часовне, листаю какие-то древние книги с жуткими картинками. Паутина в волосах, свечи оплывшие — сам на привидение стал похож. Иногда кажется, она шепчет мне за спиной: «Брось, не спасти тебе меня». А я бью кулаком по столу: «Молчи, обязательно найду способ!» Хотя... честно? Сам не верю уже. Особенно после вчерашнего, когда нашли старосту с вырванным сердцем. Брр, до сих пор трясёт.

Но бросать нельзя. Даже если это последнее, что смогу сделать — хоть душу её вырву из этой тьмы. Пусть придётся лезть в самые чёрные дебри местных легенд, пусть страшно до дрожи в коленках. Интересно, они там, предки, специально такие заморочки придумывали, чтоб потомки голову ломали? Ладно, хоть не одному — дедок один помогает, странный такой, всё бормочет про «камень у старой мельницы». Может, сегодня проверю... Если, конечно, доживу до рассвета.

А вообще, знаешь, что самое страшное? Не то, что она теперь такая. А то, что где-то внутри я понимаю: это всё из-за меня. Из-за того, что я тогда уехал. И теперь, сколько ни бейся, всё равно чувствую — это уже не Лера. Это что-то другое. Но я всё равно попробую. Потому что иначе... иначе зачем всё это?