90-е. Весело и громко (1 сезон)

Вася и Паша — два гитариста, которые, казалось бы, знали друг друга всю жизнь, хотя познакомились только вчера. Нет, не так. Они встретились на развалинах какого-то старого клуба, где пахло плесенью и пылью, как будто время само по себе прогнило. Он... нет, скорее, они начали двигаться иначе, когда поняли, что их музыка — это не просто аккорды, а что-то большее. Что-то, что может связать их с другими. И тут появилась Женя.

Женя — студентка хорового училища, с голосом, который, как говорил её преподаватель Птицын, «способен разбить стекло, если захочет». Она пришла сюда случайно, или, может, не случайно. Потом это случилось... ты поймёшь, о чём я. Она услышала их игру, и что-то щёлкнуло. Не в голове, а где-то глубже, как будто её тело само решило, что это её место.

Боб, десантник, был человеком, который, казалось, знал всё о дисциплине, но при этом всегда носил с собой гитару, обёрнутую в старую армейскую куртку. Он молча присоединился к ним, как будто это было само собой разумеющимся. А Птицын... Птицын был загадкой. Преподаватель классического вокала, который, казалось, ненавидел всё, что связано с роком, но при этом знал каждую песню Queen наизусть. Он стоял в углу, курил сигарету и смотрел на них так, будто видел что-то, чего они сами ещё не понимали.

Их музыка была... как в том анекдоте про Штирлица. Неправильной, но почему-то работающей. Тишина. Не просто отсутствие звука — будто воздух превратился в вату, когда они начинали играть. Тени плясали, как демоны... или как пьяные на субботней вечеринке. Вы тоже это чувствуете? Или мне показалось?

Они сталкивались с малиновыми пиджаками, которые, казалось, были везде, как будто это был какой-то обязательный атрибут времени. Пейджеры пищали, тетрисы падали, а они играли. Играли, пока пальцы не начинали кровоточить, а голоса не становились хриплыми. Их мечта была не просто мечтой — это было что-то вроде одержимости. Запах старой древесины, пахнущей временем, смешивался с запахом пота и сигарет. И они шли вперёд, потому что другого выбора у них не было. Или, может, он был, но они его не видели.