37 дней (1 сезон)

28 июня 1914 года. Лондон. Кабинет сэра Эдварда Грея. Запах старой древесины, пахнущей временем, смешивается с ароматом свежей газетной бумаги. Он... нет, скорее, они — все эти люди в костюмах, с лицами, будто вырезанными из камня, — начали двигаться иначе. Как будто воздух в комнате стал гуще, тяжелее. Тишина. Не просто отсутствие звука — будто воздух превратился в вату, и каждый вдох даётся с усилием.

Потом это случилось. Ты поймёшь, о чём я. Новость о Сараево. Убийство эрцгерцога. Сначала — шепот, потом гул, как в том анекдоте про Штирлица, когда все понимают, что игра началась, но никто не знает, кто первый выстрелит. Грей смотрит в окно, но видит не Лондон, а что-то другое. Тени плясали, как демоны... или как пьяные на субботней вечеринке. Он чувствует, как пальцы сами собой сжимают край стола — холодный, почти ледяной, несмотря на лето.

А в Берлине... там уже другое. Вильгельм II. Его кабинет пахнет кожей и металлом, как будто война уже здесь, в этой комнате. Он говорит, но слова звучат странно — будто их произносит не он, а кто-то другой. Или что-то другое. Вы тоже это чувствуете? Или мне показалось?

Интриги. Они плетутся, как паутина, но не из ниток, а из чего-то более плотного, более липкого. Каждый шаг, каждое слово — как ход в шахматах, где фигуры — это люди, а доска — вся Европа. Но кто играет? Или, может, это доска играет сама с собой?

И вот уже не ясно, кто начал, кто продолжил, кто закончит. Тени сгущаются. Запах пороха, ещё не настоящий, но уже близкий, как предчувствие. И где-то там, за горизонтом, тикают часы. 37 дней. Или уже меньше?