Дерзкий (1994)

Нелсон, или Дерзкий, как его звали на улицах, всегда играл в шахматы. Не на доске — в жизни. И если в шахматах ты можешь просчитать ходы наперёд, то здесь... здесь всё было иначе. Он... нет, скорее, они начали двигаться иначе. Люди, обстоятельства, сама жизнь. Как будто кто-то переставил фигуры на доске, и теперь всё шло не по плану. Но он привык к этому. Привык к тому, что каждый шаг — это риск, каждый ход — ставка на всё.

Потом это случилось... ты поймёшь, о чём я. Он предал их. Всех. Даже тех, кто, казалось, был ближе, чем кровь. Но разве можно было иначе? Тишина. Не просто отсутствие звука — будто воздух превратился в вату. Он стоял там, в полумраке, и думал: а что, если они правы? Что, если он просто трус, который прячется за своими хитросплетениями? Но нет, это не трусость. Это стратегия. Как в том анекдоте про Штирлица, где всё кажется случайным, но на самом деле — нет.

Тени плясали, как демоны... или как пьяные на субботней вечеринке. Он чувствовал запах старой древесины, пахнущей временем, и что-то ещё — металл, ржавчина, страх. Вы тоже это чувствуете? Или мне показалось? Он знал, что это конец. Нет, не конец — начало. Но какое?

Он вышел на улицу, и ветер ударил ему в лицо. Холодный, резкий, как удар ножа. Он зажмурился, но не от боли. От чего-то другого. От того, что он сделал. От того, что ему ещё предстояло сделать.

Игра началась. Или закончилась? Он уже не помнил.