Однажды в Китае (1991)

Однажды в Китае, в конце девятнадцатого века, когда тени плясали, как демоны... или как пьяные на субботней вечеринке, всё началось с тишины. Не просто отсутствия звука — будто воздух превратился в вату, плотную, липкую, пропитанную запахом старой древесины, пахнущей временем. Вонг стоял на краю рынка, где торговцы кричали, как будто их жизни зависели от каждого слова. Но он не слышал их. Его внимание было приковано к девушке, которую вели двое мужчин. Нет, не вели — тащили. Её лицо было бледным, как луна в дымке, но глаза... глаза горели. Вы тоже это чувствуете? Или мне показалось?

Он... нет, скорее, они начали двигаться иначе. Торговец, тот самый, с лицом, напоминающим высохшую грушу, что-то шептал на ухо одному из своих приспешников. Вонг знал этого человека. Знакомство было не из приятных — как в том анекдоте про Штирлица, где всё ясно с первого взгляда, но лучше сделать вид, что не заметил. Торговец продавал не только товары, но и людей. Западные бордели, говорили, платили ему золотом. И вот теперь он решил, что эта девушка станет его очередной добычей.

Потом это случилось... ты поймёшь, о чём я. Вонг двинулся вперёд, его шаги были лёгкими, почти бесшумными, но в воздухе витало напряжение, как перед грозой. Он не был героем в привычном смысле. Нет, скорее, человеком, который знал, что справедливость — это не то, что дают, а то, что берут. Его рука коснулась рукояти ножа, холодного, как зимний ветер. Но оружие не понадобилось. Торговец, увидев его, замер. В его глазах промелькнуло что-то — страх? Нет, скорее, понимание. Понимание того, что игра закончена.

Тени снова задвигались, но теперь они были другими. Не демоны, не пьяные — просто тени. Вонг взял девушку за руку, её кожа была холодной, но живой. "Пойдём," — сказал он, и его голос звучал как обещание. Обещание, которое он намерен был сдержать. А что было дальше? Это уже другая история. Или, может, продолжение этой. Кто знает?