Фея-крёстная (2020)

Школа фей-крёстных. Нет, не школа — скорее, то, что от неё осталось. Пустые коридоры, где когда-то звенел смех, теперь наполнены тишиной. Не просто отсутствием звука — будто воздух превратился в вату, плотную, тяжёлую. Элинор шла по этим коридорам, её крылья едва шевелились, как у бабочки, застрявшей в паутине. Она чувствовала запах старой древесины, пахнущей временем, и что-то ещё — горечь, как от несбывшихся обещаний.

Письмо. Оно лежало у неё в руках, смятое, с детским почерком. «Пожалуйста, помогите мне», — писала Маккензи. Десятилетняя Маккензи. Но когда Элинор нашла её, всё оказалось... иначе. Маккензи была взрослой. Нет, не просто взрослой — измотанной. Её глаза, когда-то, наверное, яркие, как звёзды, теперь казались тусклыми, будто покрытыми пеплом. Она разрывалась между работой, детьми, счетами... Жизнь, которая больше походила на бег по кругу. Вы тоже это чувствуете? Или мне показалось?

Элинор не сдалась. Она не могла. Чудеса — они ведь не всегда громкие, правда? Иногда это просто... момент. Запах свежеиспечённого хлеба, который Маккензи вдруг почувствовала, когда Элинор незаметно подсунула ей буханку. Или смех её дочерей, когда они нашли старую коробку с игрушками, которую фея «случайно» обнаружила на чердаке. Тени плясали на стенах, как демоны... или как пьяные на субботней вечеринке. Но в этом хаосе что-то начало меняться.

Потом это случилось. Ты поймёшь, о чём я. Маккензи улыбнулась. Не той улыбкой, которую надевают, как маску, а настоящей. И в этот момент Элинор поняла: чудеса не умирают. Они просто... прячутся. В мелочах. В запахе хлеба, в смехе детей, в улыбке, которая возвращается, как старый друг.

Школа фей-крёстных, может, и не выживет. Но Элинор уже знала — это не конец. Это просто... другая сказка.