Наши братья (2022)

Париж, 1986. Осень. Воздух густой, как суп, который варили на кухне у бабушки. Только вместо аромата лука и чеснока — запах дыма, гари, чего-то кислого, будто металл, окислившийся от времени. Студенты... нет, скорее, они — уже не просто студенты. Они — толпа, живой организм, который дышит, кричит, движется. Или это город дышит через них? Вы тоже это чувствуете? Или мне показалось?

Тени плясали, как демоны... или как пьяные на субботней вечеринке. Кто-то кричал, кто-то смеялся, кто-то плакал. А потом это случилось... ты поймёшь, о чём я. Тишина. Не просто отсутствие звука — будто воздух превратился в вату. И в этой вате — одинокий крик. Нет, не крик. Стон. Или это был выстрел? Запах пороха, смешанный с запахом старой древесины, пахнущей временем. Как будто кто-то открыл дверь в прошлое, и оттуда вырвалось всё, что должно было остаться там.

Он... нет, скорее, они начали двигаться иначе. Медленнее. Тяжелее. Как будто каждый шаг давался с усилием, будто земля под ногами стала мягкой, податливой, но не в том смысле, что удобно. Скорее, как болото, которое затягивает. И среди них — он. Молодой. Слишком молодой. Его лицо — как в том анекдоте про Штирлица: ничего не выражает, но всё говорит. Только это не анекдот. Это конец. Или начало?

Толпа замерла. Не потому, что хотела. Просто так получилось. Тишина снова. Но другая. Не вата, а стекло. Хрупкое, прозрачное, но такое, что режет, если дотронуться. И кто-то сказал: «Наши братья». Кто? Зачем? Или это просто ветер донёс? Неважно. Потому что это уже не про университеты. Это про что-то большее. Про то, что останется в воздухе, даже когда дым рассеется.