Она смеется (2018)

Он... нет, скорее, они начали двигаться иначе. Отец стоял на пороге пустой комнаты, где ещё пару дней назад жил его сын. Тишина. Не просто отсутствие звука — будто воздух превратился в вату, плотную, вязкую, которую не проткнуть даже голосом. Он потрогал край стола — шершавый, с зазубринами, как будто кто-то пытался выцарапать на нём что-то важное, но сдался на полпути. Запах старой древесины, пахнущей временем, смешался с чем-то ещё — может, пылью, а может, воспоминаниями. Вы тоже это чувствуете? Или мне показалось?

Потом это случилось... ты поймёшь, о чём я. Он сел в машину, не зная, куда едет, но зная, зачем. Дорога тянулась, как резинка, то сжимаясь, то растягиваясь, пока не привела его к первому попутчику — дальнобойщику с лицом, вырезанным из камня, но с глазами, которые смеялись, как в том анекдоте про Штирлица. «Жизнь, братан, она как колесо, — сказал он, закуривая. — Крутишь его, а оно тебя крутит. Или нет?» Отец не ответил, но запомнил. Запомнил и запах табака, въевшийся в кожу, и шершавый голос, который звучал, будто его наждачной бумагой обработали.

Потом была она — пожилая женщина на заправке, с лицом, похожим на старую карту, где каждая морщина — это дорога, по которой она прошла. «Любовь, — сказала она, — она как ветер. Не видишь, но чувствуешь. Или не чувствуешь. А потом она уходит, и ты понимаешь, что она была». Отец слушал, но не понимал. Пока не понял. Или нет? Тени плясали, как демоны... или как пьяные на субботней вечеринке, когда уже не важно, кто ты и зачем здесь. Он ехал дальше, и каждый километр был шагом к сыну, но и к себе тоже. К тому, кем он был, и к тому, кем мог бы стать.

И вот он здесь. Сын стоит перед ним, но между ними — пропасть. Или мост? Тишина снова, но теперь она другая. Не вата, а что-то живое, дышащее. Отец протягивает руку, и сын смотрит на неё, как на что-то незнакомое, но знакомое. Или нет? Вы тоже это чувствуете?