Дюнкерк (1958)

Капрал Джексон — нет, скорее, его все звали Джек — был тем, кого в армии называют «беззаботным». Не то чтобы он был ленив или глуп, просто... ну, знаете, как бывает: война где-то там, далеко, а ты тут, во Франции, пьёшь чай с печеньем и думаешь, что всё это — какая-то игра. Но потом это случилось. Ты поймёшь, о чём я.

Офицер погиб. Не героически, не под пулями, а просто — бах! — и его нет. Джек даже не сразу понял, что теперь он должен что-то делать. Он... нет, скорее, они начали двигаться иначе. Тишина. Не просто отсутствие звука — будто воздух превратился в вату. И запах. Запах старой древесины, пахнущей временем, смешанный с чем-то металлическим, острым. Вы тоже это чувствуете? Или мне показалось?

Они шли. Куда? К побережью. К Дюнкерку. Но это было не просто «идти». Это было... как в том анекдоте про Штирлица, только без смеха. Тени плясали, как демоны... или как пьяные на субботней вечеринке. Джек смотрел на своих людей — нет, не людей, на лица. Лица, которые стали вдруг чужими, но в то же время ближе, чем когда-либо.

Бомбы падали. Не так, как в кино, где всё красиво и страшно одновременно. Нет, это было... как будто кто-то швырял камни в пруд. Только пруд — это ты. И камни — тоже.

Он... нет, они. Они встретили других. Солдат, гражданских. Все хотели одного: выбраться. Но как? Джек не знал. Он только чувствовал, что должен что-то делать. И он делал. Не геройски, нет. Просто... как умел.

Потом был берег. Лодки. Люди, которые плыли навстречу смерти, чтобы спасти их. Джек смотрел на это и думал: «Почему?» Но ответа не было. Только ветер, солёный, как слёзы, и запах моря, смешанный с порохом.

Они сели на корабль. Тишина снова. Но другая. Не вата, а... пустота. Джек смотрел на своих людей — нет, на лица. И понимал: они спасены. Но что-то потеряно. Что-то важное.

Вы тоже это чувствуете?