Кошка на раскаленной крыше (1958)

Старый дом на юге. Не просто дом — мавзолей, где время застыло, как сироп в банке. Запах старой древесины, пахнущей временем, смешивается с ароматом магнолий, которые, кажется, цветут здесь вечно. Или это просто память так играет? Тени плясали, как демоны... или как пьяные на субботней вечеринке. Тишина. Не просто отсутствие звука — будто воздух превратился в вату.

Он... нет, скорее, они начали двигаться иначе. Семья. Как муравьи, почуявшие сахар. Богатый старик, Большой Па, как его звали за спиной, узнал о своём скором конце. Или, может, просто решил, что конец близок. Кто знает? Но это случилось... ты поймёшь, о чём я.

Дети, внуки, племянники — все съехались. Не для прощания, нет. Для дележа. Каждый с улыбкой, но глаза — как у голодных псов. Особенно она, Мэгги. Которая... нет, не кошка, но что-то вроде. Ходит по раскалённой крыше, но не обжигается. Или делает вид.

Разговоры. Сначала тихие, потом громче. Потом — крики. Деньги, земля, дом. Кому что достанется. Кто-то вспомнил старую историю про Штирлица, но никто не засмеялся.

Запах кофе, который варили в кухне, смешивался с запахом пота и духов. Духи — дешёвые, но настойчивые. Как их владелицы.

Ты чувствуешь это? Напряжение. Оно висит в воздухе, как гроза перед дождём. Или это просто мне кажется?

Большой Па молчал. Сидел в своём кресле, как король на троне. Или как узник в клетке. Его глаза — мутные, но всё ещё острые — следили за каждым. За каждым движением, каждым словом.

А потом... потом что-то изменилось. Не сразу. Но ты поймёшь, когда дойдёшь до конца. Если дойдёшь.

И всё это время — кошка. На крыше. Или в голове. Кто её знает.