Туристы (2022)

Группа туристов шла по лесу, наслаждаясь тишиной, которая, впрочем, была не совсем тишиной. Шорохи, щелчки веток, крики птиц — всё это сливалось в один фон, как в том анекдоте про Штирлица, где тишина оказывается громче крика. Но потом... нет, скорее, они начали двигаться иначе. Сначала незаметно, потом всё явственнее. Компас, который до этого вёл их уверенно, вдруг стал вращаться, как будто шутки ради. Карта, мокрая от пота, превратилась в бессмысленный лист бумаги. И вот они уже не шли, а брели, как слепые котята, по густой чаще, где тени плясали, как демоны... или как пьяные на субботней вечеринке.

Запах старой древесины, пахнущей временем, стал навязчивым. Воздух был густым, словно вата, и каждый вдох давался с усилием. Тишина. Не просто отсутствие звука — будто всё вокруг замерло, затаилось. Вы тоже это чувствуете? Или мне показалось?

Потом это случилось... ты поймёшь, о чём я. Они вышли на поляну, где трава была подстрижена, как будто кто-то следил за порядком. Забор из ржавой сетки, табличка с надписью, которую никто не стал читать. Они перелезли через него, не задумываясь. Ну, заблудились, бывает. Найдут выход, объяснят, извинятся.

Но хозяева появились внезапно. Сначала один, потом ещё двое. Лица, как будто высеченные из камня, глаза — узкие щели. Они не кричали, не угрожали, но в их молчании было что-то... нет, не зловещее, скорее, холодное, как сталь. Туристы заговорили первыми, сбивчиво, пытаясь объяснить, что это случайность, ошибка. Но слова, казалось, не доходили. Или доходили, но не так, как нужно.

Конфликт начался с мелочи. Кто-то из группы сделал шаг в сторону, и один из хозяев резко двинулся вперёд. Рука на поясе, где что-то блеснуло. Или это был свет? Не знаю. Но напряжение стало осязаемым, как запах грозы перед дождём.

Туристы сбились в кучу, как стадо, почуявшее волка. Страх. Недоверие. И что-то ещё, что не назовёшь словами. Может, это было предчувствие? Или просто усталость?

Они стояли так, не зная, что делать. А вокруг — лес, который уже не казался дружелюбным. И тишина, которая снова стала громче крика.