Доблесть (1989)

Полковник Шоу стоял на краю плаца, глядя, как его люди — нет, скорее, *они* — маршируют. Неловко, сбиваясь с ритма, но уже лучше, чем вчера. Или это ему только кажется? Ветер нёс запах сырой земли, смешанный с дымом от костров — не тех, что греют, а тех, что жгут. Жгут прошлое, может быть. Или будущее. Он не был уверен.

«Тишина, — подумал он. — Не просто отсутствие звука. Будто воздух превратился в вату, плотную, тяжёлую». Или, может, это просто усталость. Усталость, которая въелась в кости, как ржавчина. Он слышал, как кто-то за спиной пробормотал: «Эти не выдержат». Кто это был? Неважно. Главное — они уже начали двигаться иначе. Не так, как в первый день, когда их шаги напоминали скорее падение, чем марш. Теперь в них была... что? Не сила, нет. Скорее, упрямство. Упрямство, которое, как он знал, может быть страшнее силы.

Потом это случилось. Ты поймёшь, о чём я. Один из них — молодой, с глазами, полными огня, — споткнулся. Но не упал. Встал, отряхнулся, будто это было частью плана. И Шоу вдруг стало ясно: они не просто учатся. Они сопротивляются. Сопротивляются всему — земле, которая хочет их удержать, ветру, который пытается сбить с ног, даже времени, которого у них так мало.

«Вы тоже это чувствуете? Или мне показалось?» — хотел он спросить у кого-нибудь, но вокруг были только тени. Тени, которые плясали, как демоны... или как пьяные на субботней вечеринке. Он сжал кулаки, почувствовав, как кожа на ладонях трется о грубую ткань перчаток. Запах старой древесины, пахнущей временем, витал в воздухе. Откуда он? От бараков? Или от него самого?

Он знал, что впереди — бой. Не просто сражение, а что-то большее. Что-то, что изменит всё. Или ничего. Но он уже не мог остановиться. Они не могли. И это, возможно, было главным.