Возвращение с реки Квай (1989)

Тени плясали, как демоны... или как пьяные на субботней вечеринке, когда солнце уже почти село, а воздух стал густым, как сироп. Мост стоял. Нет, скорее, он *висел* над рекой, будто вырезанный из кости, изможденной и желтой. Заключенные смотрели на него — не с гордостью, нет, скорее с оцепенением. Они... нет, *мы* — да, я тоже там был, хотя и не помню, как это случилось. Мы смотрели, как будто мост был не нашей работой, а чем-то чужим, навязанным.

Потом это случилось. Ты поймёшь, о чём я. Гул, который начался где-то далеко, как шум в ушах после удара. Потом он стал ближе, и мы поняли: это не шум. Это конец.

Бомбардировщик. Американский. Или британский? Неважно. Мост рухнул, как карточный домик, и тишина после взрыва была... не просто отсутствием звука. Будто воздух превратился в вату, и мы все застряли в ней.

Танака. Его лицо. Вы тоже это чувствуете? Или мне показалось? Он не кричал. Нет, он просто стоял, и его глаза... они были как две щели в камне. Потом он приказал. Казнить. Не всех, конечно. Но кого-то.

А потом майор Хэрэда. Он приехал на джипе, который скрипел, как старый шкаф. Его приказ был прост: отобрать самых здоровых. Япония. Мы все знали, что это значит.

Паника. Тихая, но густая, как запах старой древесины, пахнущей временем. Мы начали шептаться. Планы. Побег. Но кто-то сказал: «А куда бежать?»

Тем временем, в джунглях. Лётчик. Леилэнд Кроуфорд. Его спасла группа сопротивления — местные, которые ненавидели японцев так же, как мы. Полковник Грэйсон. Он был... нет, он *есть*. Человек, который знает, как выжить.

Кроуфорд рассказал им о нас. О лагере. О мосте. О Танаке. Грэйсон слушал, потом сказал: «Мы идём».

А мы? Мы готовились. Не знали, что помощь уже близко. Но что-то в воздухе... оно изменилось. Запах. Не гниль, нет. Что-то свежее.

Или это просто надежда?