Баллада о Дэви Крокетте (2024)

Знаешь, бывают такие истории, которые будто вцепляются в тебя и не отпускают. Вот, например, история Дэви Крокетта. Ну, знаешь, такого парня, который казался всем этаким богатырём, несокрушимым, как старый дуб. Но жизнь, она ведь любит подкидывать сюрпризы, особенно когда их совсем не ждёшь. В 1815 году всё у него перевернулось. Жена, его опора, его жизнь, начала угасать, а детишки — совсем крохи, едва на ногах держались — остались одни в этой глуши, где даже волки, кажется, выли не от голода, а от тоски. Представь: он мечется между её постелью и холодным очагом, где варится похлёбка из последней картошки. И небо над головой — такое безучастное, равнодушное, будто ему вообще всё равно, что тут происходит.

Но сдаться? Нет, это не про него. Взял топор, запас пороха — и вперёд, через чащобы, где каждое дерево норовило зацепиться за рубаху. Дикие звери? Было дело. Морозы, от которых кости трещали? Тоже. А бандиты... Эти гады с глазами, как у голодных рысей, только и ждали, чтобы содрать с него кожу за пару монет. Но знаешь, что самое дикое? Чем тяжелее было, тем яснее он чувствовал — внутри горит что-то, ярче костра. Не надежда даже, а ярость. Ярость против всей этой чёртовой несправедливости.

Встречал он и добрых людей. Вот, например, старуха-индианка, которая спасла его от лихорадки своими травами. Или молчаливый охотник, который поделился последним патроном. Но врагов, конечно, хватало. Однажды чуть не сгорел в степи — ветер выл так, будто сама природа смеялась над его попытками. Руки дрожали от усталости, а сердце... Сердце рвалось обратно к детям, к её могиле под кривой сосной.

Иногда мне кажется, что такие истории специально придуманы, чтобы мы помнили: человек — он, вроде, хрупкий. Но дай ему причину... Любовь, злость, упрямство, граничащее с безумием — и он пройдёт сквозь ад, да ещё и принесёт оттуда горсть углей, чтобы костёр не гас. Жаль, правда, что в книгах редко пишут, как пахла тогда его одежда — дымом и потом, как ночами он шептал их имена, словно молитву, или как смеялся сквозь слёзы, когда нашёл ту самую реку, что вела домой.

Вот и всё. Не геройство, нет — просто жизнь. Грязная, жестокая, но... Настоящая.