Небеса в огне (1997)

Он... нет, скорее, они начали двигаться иначе. Мидори, японская невеста, ещё не успела понять, что происходит. Сидней, медовый месяц, банк — всё это слилось в один клубок хаоса. Её похитили. Не просто схватили, а словно вырвали из привычной жизни, как страницу из книги. И эта страница теперь горела. Она видела их лица. Без масок. Это обрекало её на смерть. Или нет? Потом это случилось... ты поймёшь, о чём я.

Колин, водитель машины «ухода», стоял на краю. Не на краю пропасти — скорее, на краю себя. Он не мог оставить её. Не мог. Это было не из-за жалости, нет. Скорее, из-за чего-то, что он не мог назвать. Запах её духов смешивался с пылью и потом, создавая странный, почти гипнотический коктейль. Он убил младшего брата главаря. Не хотел, но... это случилось. И теперь Махуд и его отец Бурджан, эти два демона в человеческом обличье, гнались за ними. Вы тоже это чувствуете? Или мне показалось?

Они мчались. Не просто бежали — их гнала сама жизнь. Тишина. Не просто отсутствие звука — будто воздух превратился в вату. Мидори, сначала напуганная, как птица в клетке, начала смотреть на Колина иначе. Её глаза, тёмные, как ночь, теперь светились чем-то... странным. Доверием? Или чем-то большим? Колин не знал. Он только чувствовал, что впервые в жизни у него есть причина сражаться. Не просто выживать — сражаться.

Тени плясали, как демоны... или как пьяные на субботней вечеринке. Они прятались в заброшенных домах, где пахло старой древесиной, пахнущей временем. Мидори касалась стен, будто пыталась понять, что осталось от тех, кто жил здесь до них. Колин смотрел на неё и думал: «Зачем я это делаю?» Но ответа не было. Только тишина. И этот странный запах — смесь страха, надежды и чего-то ещё.

Их связь росла. Не сразу, не как в кино. Скорее, как трещина в стекле — медленно, но неотвратимо. Мидори начала говорить. О Японии, о муже, о том, что она потеряла. Колин слушал. И впервые за долгие годы почувствовал, что его жизнь имеет смысл. Не просто смысл — цель.

Но Махуд и Бурджан не отставали. Их тени всё ближе. И муж Мидори... он тоже где-то рядом. Или нет? Кто знает. Всё, что остаётся, — это бежать. Или сражаться. Или... что-то ещё. Что-то, о чём они пока не говорят.