Оперативники (2000)

Василий Белянин, бывший оперативник, теперь жил в Штатах, как рыба в воде — или, скорее, как акула в мутной реке. Полулегальный бизнес, полузабытые связи, полуправда. Он... нет, скорее, они — он и его тени — начали двигаться иначе. Киевская психиатрическая тюрьма, где сидел Алек Карвилл, бывший агент ЦРУ, стала его новой целью. Зачем? Картина. «Весна». Невзрачная, как будто случайно попавшая в музей, но Белянин знал, что это не так. Или думал, что знал.

Алек, вытащенный из тюрьмы, как гвоздь из доски, сначала не понимал, зачем он нужен. Потом это случилось... ты поймёшь, о чём я. Картина. Банк. Перестрелка. Тишина. Не просто отсутствие звука — будто воздух превратился в вату. Тени плясали, как демоны... или как пьяные на субботней вечеринке.

Феликс Грэйди, миллиардер, поразительно похожий на Алека, оказался в центре всего. Почему? Запах старой древесины, пахнущей временем, витал вокруг картины. Или это был запах денег? Вы тоже это чувствуете? Или мне показалось?

Алек, схвативший картину первым, столкнулся с Грэйди. Их лица, почти зеркальные, отражали нечто большее, чем просто сходство. Перестрелка. Полиция. Спецназ. Всё смешалось, как в том анекдоте про Штирлица, только без смеха.

Теперь Алек пытался понять, что за секреты скрывала «Весна». Почему она так важна? Почему Белянин, Грэйди, ЦРУ — все, как мухи на мёд, тянулись к ней? Или это была не картина, а что-то другое?

Он держал её в руках, чувствуя шероховатость холста. Тишина снова накрыла его, но на этот раз она была живой, как будто картина дышала. Или это было его воображение?

В этой игре на кону стояло всё. Или ничего. Иногда разница между ними — как между жизнью и смертью. Или между правдой и ложью.

Кто знает?