Старик и море (1990)

Сантьяго вышел в море на рассвете, как всегда. Нет, не совсем как всегда — сегодня что-то было иначе. Воздух, что ли, плотнее, или вода, будто масло, скользила под лодкой. Он... нет, скорее, они начали двигаться иначе. Лодка и море, будто договорились между собой, а он, старик, стал лишь зрителем. Или участником? Вы тоже это чувствуете? Или мне показалось?

Леска натянулась внезапно, как струна, готовая лопнуть. Сантьяго почувствовал это всем телом — не просто рывок, а что-то большее. Как будто море решило с ним поговорить. Или поспорить. Он схватил леску, и пальцы сразу вспомнили всё: и старые шрамы, и ту самую рыбу, которую он когда-то упустил. Или не упустил? Память — штука ненадёжная, особенно когда тебе за восемьдесят.

Тишина. Не просто отсутствие звука — будто воздух превратился в вату. Сантьяго слышал только своё дыхание и далёкий плеск волн. Потом это случилось... ты поймёшь, о чём я. Рыба дернула так, что лодка накренилась, и старик чуть не выронил леску. Он засмеялся — тихо, почти беззвучно. Это был смех не от радости, а от чего-то другого. От осознания, что он всё ещё здесь, всё ещё в игре.

Тени плясали, как демоны... или как пьяные на субботней вечеринке. Сантьяго смотрел на них, но думал о другом. О запахе старой древесины, пахнущей временем. О том, как мальчик, его мальчик, всегда приносил ему кофе перед выходом. Кофе был горьким, но это не имело значения. Важно было то, что он был.

Рыба тянула, Сантьяго сопротивлялся. Это был не просто поединок — это был разговор. О чём? О жизни, о смерти, о том, что остаётся, когда всё уходит. Или, может быть, это просто рыба, большая и сильная, а он — старик, который слишком долго живёт. Кто знает? Кто вообще может знать?

Он почувствовал усталость, но не сдался. Не потому, что был сильным, а потому, что другого выбора у него не было. Или был? Вопросы, вопросы... они всегда остаются. Как и море. Как и он сам.