Жена-девственница (1975)

Медовый месяц Валентины и Джованни начался с трепета, с того самого чувства, когда кажется, что мир вот-вот перевернётся. Но... нет, скорее, он просто остановился. Джованни, несмотря на все свои усилия, не смог стать тем, кем должен был. Неудачи следовали одна за другой, как в том анекдоте про Штирлица, где всё идёт не так, но никто не смеётся. Валентина, сначала терпеливая, начала замыкаться. Она чувствовала себя... как будто её обманули. Не он, нет, а сама жизнь. Джованни же, раздавленный, пытался найти выход — то травя себя странными настойками, то слушая советы дядей, которые знали всё на свете, кроме того, как помочь.

Тишина. Не просто отсутствие звука — будто воздух превратился в вату, и каждый вдох давался с трудом. Они сидели за столом, не глядя друг на друга, и даже чай, который Валентина налила, казался горьким. Вы тоже это чувствуете? Или мне показалось?

Потом это случилось. Они уехали в горы. Не знаю, чья это была идея — его или её, но они поехали. Тени плясали, как демоны... или как пьяные на субботней вечеринке, и вдруг они оказались перед старым монастырём. Запах старой древесины, пахнущей временем, смешался с ароматом ладана. Монах, худой, с глазами, будто выжженными солнцем, посмотрел на них и сказал: «Вы пришли не просто так».

Они остались. Не знаю, что именно произошло там, в тех стенах, но что-то изменилось. Может, это была медитация, может, просто тишина, которая наконец их соединила. Джованни начал говорить — не о проблемах, а о ней. О её глазах, о том, как она смеётся, когда думает, что никто не видит. Валентина слушала, и впервые за долгое время её руки не дрожали.

Они вернулись домой. Не знаю, решилась ли их проблема, но они шли вместе. И, может быть, это и есть главное.