Грех (2007)

Виктор вернулся в деревню, как в тот анекдоте про Штирлица — тихо, незаметно, будто и не уезжал. Но всё вокруг изменилось. Или это он? Нет, скорее, всё. Деревня будто сжалась, стала меньше, и воздух здесь был гуще, тяжелее, словно пропитанный чем-то старым, забытым. Запах старой древесины, пахнущей временем, смешивался с дымом из печных труб. Он шёл к могиле Сергея, но ноги сами повели его к дому Веры Сергеевны. Почему? Не знал. Или знал, но боялся признаться.

Она открыла дверь, и он увидел её глаза — не просто усталые, а... выгоревшие. Как будто свет из них ушёл вместе с сыном. Они начали говорить. Нет, скорее, молчать. Тишина. Не просто отсутствие звука — будто воздух превратился в вату, и каждое слово приходилось вытаскивать с усилием. Но потом это случилось. Ты поймёшь, о чём я. Они нашли что-то общее, что-то большее, чем просто память о Сергее. Это было странно, неловко, но... неизбежно. Как будто их свела не случайность, а что-то другое. Судьба? Нет, слишком пафосно. Просто жизнь.

Но деревня не простила. Сплетни, взгляды, шёпот за спиной. Тени плясали, как демоны... или как пьяные на субботней вечеринке. Виктор пытался игнорировать, но давление росло. Он уехал. В Петербург. Там была Вика — бывшая, но всё ещё близкая. Она ждала его, надеялась, что он вернётся к ней. Но он... нет, они начали двигаться иначе. Он чувствовал её тепло, её запах — лёгкий, как весенний ветер, но что-то было не так. Вы тоже это чувствуете? Или мне показалось?

Он пытался забыть Веру Сергеевну, но её образ возвращался. Её голос, её руки, шершавые от работы, но такие тёплые. Он разрывался между долгом и... чем? Любовью? Да, наверное. Но это слово казалось слишком простым для того, что он чувствовал. В конце концов, он понял: ничто не заменит её. Никто. И он вернулся. В деревню. К ней. Несмотря ни на что.

Что будет дальше? Не знаю. Но он сделал выбор. И, кажется, это был единственный правильный шаг.