На твоей волне (2019)

Хинако вернулась в городок, где прошло её детство. Небольшой, прибрежный, с запахом соли и старой древесины, пахнущей временем. Она... нет, скорее, они начали двигаться иначе. Город, она, всё вокруг. Как будто кто-то переставил декорации, но забыл сказать актёрам. Она шла по знакомым улочкам, и каждый шаг отдавался в груди — то ли ностальгией, то ли предчувствием. Вы тоже это чувствуете? Или мне показалось?

Пожар. Он случился внезапно, как в том анекдоте про Штирлица: тихо, но с размахом. Хинако оказалась на крыше, дым ел глаза, а внизу — только огонь и крики. И тут он появился. Минато. Пожарный. Спас её, вынес на руках, как будто она была не человеком, а чем-то хрупким, почти невесомым. Его руки — шершавые, но тёплые, как песок после заката. Они познакомились. Нет, скорее, это было что-то большее, чем просто знакомство. Как будто их жизни уже были связаны, а они только сейчас это поняли.

Сёрфинг. Волны. Море, которое то ласкало, то бросало, как капризный любовник. Они проводили вместе всё больше времени. Минато учил её читать волны, а она учила его... чему? Может, просто быть рядом. Но он всегда говорил, что его призвание — спасать других. Это звучало как клятва, как что-то нерушимое. И она верила ему. До того дня.

Трагедия. Это случилось... ты поймёшь, о чём я. Минато погиб. Нелепо, внезапно, как будто кто-то вырвал страницу из книги, не дав дочитать. Хинако осталась одна. Тишина. Не просто отсутствие звука — будто воздух превратился в вату. Она не могла дышать, не могла думать. Только море, которое теперь казалось чужим, холодным.

Но потом... это началось. Минато стал появляться. Нет, не так. Он... проявлялся. В воде. В каплях дождя, в чашке чая, в брызгах волн. Сначала она думала, что сходит с ума. Тени плясали, как демоны... или как пьяные на субботней вечеринке. Но он был там. Настоящий. Или почти настоящий. Его голос, его улыбка, его... присутствие. Оно не объяснялось, но утешало.

Он помогал ей. Не словами, а чем-то другим. Как будто вёл её за руку, не касаясь. Она снова встала на доску, снова почувствовала ветер в волосах. И, может быть, это было его прощением. Или благословением. Кто знает?