Отель «Миллион долларов» (1999)

Скиннер вошёл в холл отеля «Миллион долларов», и его сразу обдало запахом — не просто старых обоев и пыли, а чего-то... глубже. Как будто время здесь застряло где-то между 70-ми и 90-ми, и каждый вдох напоминал о чём-то утраченном. Он... нет, скорее, они — постояльцы — начали двигаться иначе, как только он появился. Не то чтобы испуганно, скорее настороженно. Вы тоже это чувствуете? Или мне показалось?

Тишина. Не просто отсутствие звука — будто воздух превратился в вату, плотную, вязкую. Скиннер провёл рукой по стойке регистрации, ощутив под пальцами шероховатость лака, который когда-то был гладким. Запах старой древесины, пахнущей временем, смешивался с едва уловимым ароматом дорогих духов. Элоиза. Её имя всплыло в памяти, как будто кто-то шепнул его на ухо.

Потом это случилось... ты поймёшь, о чём я. Тени плясали, как демоны... или как пьяные на субботней вечеринке. Скиннер почувствовал, как его внимание расщепляется: с одной стороны — дело, с другой — эта женщина. Она была как... нет, не как загадка, скорее как зеркало, в котором отражалось всё, что он пытался забыть.

Он поднялся на лифте, который скрипел, будто жалуясь на свою судьбу. Четвёртый этаж. Дверь в номер 407 была приоткрыта, и оттуда тянуло холодом. Не просто холодом — будто кто-то выключил отопление и оставил только пустоту. Скиннер вошёл, и его взгляд упал на окно. Занавески колыхались, хотя окно было закрыто.

— Самоубийство? — пробормотал он, но тут же поправился: — Нет, слишком... чисто.

Чисто. Это слово застряло в голове, как заноза. Всё здесь было слишком аккуратно, слишком... подготовлено. Как в том анекдоте про Штирлица, где всё выглядит правдой, но только до тех пор, пока не присмотришься.

Элоиза. Её имя снова всплыло, но теперь с оттенком чего-то... опасного. Она была не просто свидетельницей. Она была ключом. Или замком. Скиннер ещё не решил.

Он вышел в коридор, и тут его взгляд упал на пятно на ковре. Кровь? Нет, слишком тёмное. Или это просто игра света?

— Кто-то здесь знает больше, чем говорит, — прошептал он, но кому? Себе? Стенам? Или тому, кто следил за ним из-за угла?

Тени снова зашевелились. Или это ему показалось?