Когда страшно стрелять (2003)

Лукас жил тихо. Не то чтобы скучно — просто тихо. Как будто мир вокруг него был обёрнут в вату, и даже звуки доносились приглушённо. Доставка еды в дома престарелых — работа, которую он выбрал вместо армии, — казалась ему чем-то вроде миссии. Не героической, нет, но важной. Он... нет, скорее, они, старики, смотрели на него так, будто он приносил не только еду, но и кусочек жизни. Или, может, просто напоминал о ней.

Потом появилась Изабелла. Она ворвалась в его жизнь, как ветер, срывающий крышу с сарая. Нет, не так. Она была скорее как дождь после долгой засухи — резкий, но желанный. Её смех, её энергия, её... всё. Она говорила быстро, жестикулировала, и от неё пахло чем-то сладким, как будто она только что вышла из кондитерской. Или, может, это был запах её духов — он так и не разобрался.

Но потом это случилось. Ты поймёшь, о чём я. Она рассказала ему о своём отчиме. Не сразу, конечно. Сначала это были намёки, обрывки фраз, которые он ловил, как рыбак сетью. Потом — больше. Сексуальные связи, моральные дилеммы, страх, который она прятала за улыбкой. Лукас почувствовал, как что-то внутри него сжалось. Не просто гнев — что-то глубже, как будто его мир, уже такой хрупкий, начал трещать по швам.

Он решил защитить её. Не знаю, был ли это порыв героя или просто желание доказать себе, что он может быть больше, чем просто парень с коробками еды. Но он пошёл за ней. В её жизнь. В её тьму.

Тени плясали, как демоны... или как пьяные на субботней вечеринке. Тишина. Не просто отсутствие звука — будто воздух превратился в вату. Он шёл, чувствуя под ногами старые половицы, которые скрипели, как будто предупреждали его. Запах старой древесины, пахнущей временем, смешивался с чем-то ещё — резким, химическим.

Вы тоже это чувствуете? Или мне показалось?

Он не знал, чем всё закончится. Но знал, что назад пути нет. Изабелла была рядом, её дыхание — неровное, как будто она боялась даже дышать. Лукас сжал кулаки. Не знаю, что он чувствовал в тот момент — страх, ярость, любовь? Может, всё сразу.

Их жизни уже никогда не будут прежними. Но, может, это и к лучшему.