Аморальность (1978)

Он бежал. Нет, скорее, они бежали — он и те, кто преследовал его. Поля, виноградники, оливковые рощи — всё сливалось в одно пятно, как на старых фресках, где краски выцвели, но эмоции остались. Тени плясали, как демоны... или как пьяные на субботней вечеринке. Тишина. Не просто отсутствие звука — будто воздух превратился в вату. Вы тоже это чувствуете? Или мне показалось?

Потом это случилось. Он наткнулся на неё — Симону. Девочка стояла у каменной ограды, её глаза были слишком взрослыми для её возраста. Она не испугалась. Почему? Может, она уже видела слишком много. Или слишком мало. Запах старой древесины, пахнущей временем, витал вокруг. Это был её дом. Или то, что от него осталось.

Её мать появилась позже. Женщина с лицом, которое могло бы быть красивым, если бы не... что? Усталость? Горе? Злость? Она смотрела на него так, будто знала, что он принесёт с собой беду. Но, может, беда уже давно жила здесь, в этих стенах, в этих людях. Вы когда-нибудь замечали, как запах сырости въедается в кожу? Как будто сам дом пытается удержать тебя, не отпустить.

Он хотел уйти. Нет, скорее, он хотел остаться, но знал, что не может. Симона смотрела на него, как будто читала его мысли. Или писала их. Её мать молчала, но её молчание было громче любого крика. Тишина снова накрыла всё, как одеяло, под которым слишком жарко, но сбросить его нельзя.

Потом они заговорили. Нет, не так. Потом началось что-то, что нельзя было назвать разговором. Это было... как в том анекдоте про Штирлица, где всё понятно, но ничего не сказано. Он чувствовал, как границы между ними стираются. Или, может, они никогда и не существовали.

Кто он здесь? Чужой? Спаситель? Палач? Или просто ещё один кусок пазла, который не встаёт на своё место? Вы поймёте, о чём я. Или нет.