Герой 115 (2021)

2 мая 1945 года. Берлин. Три часа дня. Тишина. Не просто отсутствие звука — будто воздух превратился в вату, плотную, вязкую, обволакивающую. Тени плясали, как демоны... или как пьяные на субботней вечеринке, когда всё уже закончилось, но никто не хочет уходить. Вы тоже это чувствуете? Или мне показалось?

Иван Павлович Рослый стоял у имперской канцелярии, затянувшись самокруткой. Его пальцы дрожали — не от страха, нет, скорее, от усталости. Он... нет, скорее, они начали двигаться иначе. Солдаты, его солдаты, уже не шли, а плыли сквозь эту тишину, как будто она была водой. Запах старой древесины, пахнущей временем, смешивался с гарью и порохом. Это был не просто запах — это был запах конца.

Потом это случилось... ты поймёшь, о чём я. Капитуляция. Не громкая, не театральная, а какая-то... бытовая. Как будто кто-то просто выключил радио посреди песни. Иван Павлович посмотрел на часы — три часа. Он не знал, что сказать. Да и кому? Солдаты вокруг молчали, будто боялись нарушить эту хрупкую паузу.

А потом — смех. Сначала тихий, потом громче. Не от радости, нет. Скорее, от облегчения. Как в том анекдоте про Штирлица, только без шуток. Просто смех, потому что больше нечего было делать.

Тени всё ещё плясали, но теперь они казались менее зловещими. Иван Павлович затушил самокрутку, прижав её к стене. На камне остался тёмный след. Он посмотрел на него, как будто это был последний штрих в картине, которую он писал всю жизнь.

Тишина. Она была не просто тишиной. Она была... чем-то большим. Вы чувствуете? Или это только мне кажется?

Конец. Или начало. Кто знает?