Эвелин (2002)

Десмонт Дойл. Имя, которое звучало как вызов. Не то чтобы он сам так задумывал — просто жизнь его, как тот ирландский ветер, что гуляет по холмам, крутила и метала, пока не вынесла на край. Край чего? Отчаяния? Нет, скорее, борьбы. Борьбы, которая началась с тишины. Не просто отсутствия звука — будто воздух превратился в вату, плотную, давящую. Тишина после ухода жены. Тишина после потери работы. Тишина, которая вдруг стала громче любого крика.

Он... нет, скорее, они. Они начали двигаться иначе. Дети. Его дети. Трое. Маленькие, но уже с глазами, полными вопросов, на которые он не мог ответить. Потом это случилось. Ты поймёшь, о чём я. Система. Католическая церковь. Государство. Они стали стеной между ним и ними. Стеной, которая не просто разделяла — она давила. Как в том анекдоте про Штирлица, где всё ясно, но ничего не понятно. Только здесь не до смеха.

Десмонт не сдался. Не мог. Он чувствовал их запах — запах детских волос, смешанный с запахом старой древесины, пахнущей временем. Это был запах дома. Его дома. И он боролся. Не с людьми, нет. С системой. С предрассудками. С собой, в конце концов. Вы тоже это чувствуете? Или мне показалось?

Тени плясали, как демоны... или как пьяные на субботней вечеринке. Он шёл через них. Через суды, через бумаги, через взгляды, которые резали, как нож. И он выстоял. Не сразу. Не легко. Но выстоял. Его история — не про победу. Нет, скорее, про то, как один человек может изменить что-то, даже когда всё против него.

Ирландия. Зелёные холмы. Ветер. И один человек, который не сдался.